Яковлев Лео. Книги онлайн

Чехов никогда никого ничему не учил и ничего никому не доказывал. Он предоставлял читателям редчайшую возможность подумать о добре и зле, о том, кто прав и кто виноват (овраг всегда был для Чехова символом безысходности, в которую сами себя загоняют люди) в огромный блистающий мир.

Работая над этим текстом, старался не нарушать заветы старых мастеров, считавших, что проза должна быть краткой, простой, точной и ясной. Кроме того, я считаю, что в художественной прозе должен быть тайный знак, появляющийся в начале повествования и рано или поздно оказывающий влияние на дальнейшие судьбы действующих в нем лиц, как, например, заячий тулуп, совершенно ненужный Гриневу, отбывающему в далекую крепость. Здесь же таким знаком послужило простенькое колечко, случайно найденное героем романа на заре его туманной юности. А все последующие, происходившие в его жизни события, сменяли друг друга сами по себе, уже независимо от воли автора.

Книга посвящена малоизученным сторонам жизни Федора Михайловича Достоевского (1821-1881) и является попыткой автора ответить на вопрос: как повлияло на творчество, публицистику, образ мыслей и поведение писателя тяжелое хроническое заболевание головного мозга, которым он страдал с юности и до своих последних дней.
Анализируются переписка, дневниковые и черновые записи, а также некоторые публицистические и художественные тексты Ф. М. Достоевского. На обложке воспроизведены рисунки Ф. М. Достоевского.

Полной и точной биографии Омара Хайяма не существует. Даже дни его рождения и смерти - соответственно 18 мая 1048 г. и 4 декабря 1131 г. - определены с большой степенью вероятности. Только три человека из числа лично его знавших оставили о нем краткие сообщения. Другие же сведения о Хайяме, встречающиеся у более поздних средневековых историков и писателей, основаны на устных преданиях и нередко находятся в противоречии друг с другом и с хронологией реальных исторических событий.

В связи с этим представляется целесообразным отказаться от традиционной для такого рода предисловий попытки воссоздания краткой биографии автора книги. Наиболее полно и последовательно его биография раскрывается во включенных в эту книгу «Хронологической канве» его жизни и творчества и беллетризованном жизнеописании «Повесть о жизни Омара Хайяма, рассказанная им самим», в которой делается попытка объяснить и увязать практически все без исключения имеющиеся сегодня свидетельства о нем, какими бы недостоверными они на первый взгляд ни казались.

Почти документальная повесть.
Посвящается гражданину Соединенных Штатов Америки Ефиму Янкелевичу.

Хронологическая структура моего рассказа такова: сначала я хочу коснуться некоторых событий настоящего времени, затем возвратиться в далекое имперское прошлое, откуда постепенно снова двигаться к сегодняшним дням, где нам и предстоит расстаться с, как говорят, «действующими лицами».

Еще раз напоминаю, что местом их «действия» будут вымышленные «государства» весьма интересного устройства. За время, прошедшее с момента кончины империи, эти государства обустроились по-разному - одни получше, другие похуже, что вполне естественно, ибо, перефразируя Льва Толстого, можно сказать, что все счастливые страны счастливы одинаково, а несчастные - несчастны каждая по-своему.

Все это, однако, для наших «действующих лиц» и для автора никакого значения не имеет, поскольку единственная цель этой повести - предоставить ее случайному читателю столь редкую в наше время возможность задуматься, а не искать в ней намека на какие-либо текущие события.

Смех в конце тоннеля. Михаил Булгаков и Владимир Набоков: опыты прикладного тирановедения.

Сравнительное жизнеописание М.А.Булгакова и В.В.Набокова - писателей, которым суждено было стать ключевыми фигурами литературного ХХ века.

Их жизни, особенно набоковская, настолько насыщены событиями, что небольшое эссе, конечно, не может вместить их биографии в полном объёме, и поэтому автор, следуя основателю жанра - Плутарху, сосредоточил внимание лишь на одном, но очень существенном аспекте их земного бытия: влияние постоянно присутствующей в истории человечества тирании на их личные судьбы и отношение писателей к этому явлению, по-разному отразившемуся в их творчестве.

Суфийский путь - это непрерывная работа мысли и сердца, в которой путеводной звездой служат притчи и афоризмы великих учителей суфизма. В этой книге впервые на русском языке представлено столь полное собрание суфийской мудрости.

В ней объединено наследие таких классиков этого учения, как Газали, Санайи, Аттара, Джами, Навои, живших в XI-XV веках на территории восточного Ирана (Хоросана). К этой же цепочке духовной преемственности принадлежит и знаменитый шейх Накшбанд из Бухары.

Заключают книгу эссе замечательного русского востоковеда Е. Бертельса и несколько очерков современного суфи Идрис Шаха, которые представляют пример истинно суфийского подхода к толкованию скрытого смысла собранных в книге занимательных историй мудрых мыслей.

«Завеса, отгораживающая суфизм от бренного мира, продолжает существовать и в научных спорах, посвященных этому удивительному явлению, и в сердцах и душах людей.

Попытаемся же ее приоткрыть для тех, кто стремится к познанию сущности суфизма».

Товарищ Сталин. Роман с охранительными ведомствами Его Императорского Величества.

В романе, предлагаемом вниманию читателя, два «главных действующих лица»: И.В.Сталин и автор.

Первое - Иосиф Сталин - вряд ли нуждается в особом представлении, так как и сегодня, спустя более полувека после его кончины, на просторах некогда созданной им Империи, просуществовавшей до 1991 года, найдется, надо полагать, не так много людей, которым это имя незнакомо, хотя с годами число таковых, возможно, будет возрастать, поскольку область забвения беспредельна.

Второе действующее лицо - Лео Яковлев - писатель, живущий в Харькове, работающий в том числе в биографическом жанре. Его авторская справка размещена на последней странице обложки. Тексты многих написанных им книг выложены его читателями на десятках различных сайтов в Интернете, что принесло ему мировую известность.

Что касается содержания моего романа, то я заранее согласен с мнением любого читателя, поскольку все на свете можно толковать и так, и этак. Возможно, кто-нибудь воспользуется в отношении этого текста советом Джека Лондона и «оставит его недочитанным», если сможет, конечно. Я же, во всяком случае, старался сделать все, от меня зависящее, чтобы этого не произошло.

В то же время, две части этого романа по своему стилю не тождественны друг другу. Я столкнулся с теми же трудностями, что и Г. Манн в своей книге о славном короле Генрихе IV: книга о молодых годах моего героя получилась очень цельной, а о зрелых годах - фрагментарной. Это объяснимо: вселенная зрелого человека до определенного предела неуклонно расширяется, открывая ему все новые и новые области бытия. Описать все это во всех подробностях невозможно, да и, вероятно, не нужно, и чувство меры заставило меня превратить вторую часть романа в своего рода серию новелл и притч...

Судьбы людей всегда привлекали мое внимание, и поэтому я довольно часто обращался к тому виду творчества, который литературоведами именуется биографическим жанром. Однако, чтобы полностью и во всех подробностях рассказать о жизни другого человека, нужно её, эту жизнь, на мой взгляд, самому пережить и перестрадать всю, час за часом и даже мгновение за мгновением. На такой подвиг у меня не хватило бы ни времени, ни силы воли.
Поэтому мои биографические тексты, к сожалению, либо фрагментарны, либо представляют собой попытки выделить в чужих жизнях и характерах лишь то, что запомнилось мне, или сформулировать некое общее впечатление о лицах и личностях, которым было суждено привлечь к себе мое внимание на разных этапах моей довольно долгой жизни. Отсюда и название этой книги - «Штрихи к портретам».