Трудно браться за тему происхождения какого-либо народа, особенно того, представителем которого являешься сам. Тем более, не легко изложить свой взгляд на эту проблему не слишком кратко, но и не пространно. Да вообще, что значит народ? Что значит происхождение? Прищурившись, словно мифический сфинкс, убивающий путника за неверный ответ, поглядывает Россия на любого смельчака пытающегося решить извечные вопросы: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?».
Наверно только об ушедших, давно погибших народах и цивилизациях можно судить, как пытался известный римский историк Публий Корнелий Тацит, — «Без гнева и пристрастия». Не получалось у него без этого. Вряд ли такое возможно вовсе. Видно, в том и прелесть «ремесла историка», что результат его труда относителен, а процесс бесконечен. Знай бы мы все факты, все одно, историки писали и будут писать о прошлом, ибо ведут они вечный диалог между предками и потомками, служа последним переводчиками и толкователями.
